Кононенко Мария Борисовна – художник и дизайнер из Киева.

Серце
Знов тріпоче, мов
                       безкрилий птах,
Я знаю, осінь,

Все написано
           в твоїх листах,
І доки сонце
Залишає слід
               на небесах,
Буде вітер
Шепотіти
        у твоїх листах…

І знову осінь
Нам розносить пломенні листи,
І вітер просить
Прочитати їх на самоті.

І день
відходить,
І із місяцем
            говорить ніч
Десь за горами,
Де земля із небом віч-на-віч…

* * *
Я хочу видеть
           лишь Солнце,
А если оно зайдет,
Я буду смотреть
               в ту точку,
Где светел еще небосвод.

Я буду смотреть на звезды,
Если наступит ночь.
Они хоть малы и далеки,
Но смогут тьму превозмочь.

А если подует ветер,
И тучи небо заткут,
Я зажгу янтарную свечку
И рассею немного тьму.

Но если бабочки крыльями
Потушат мою свечу,
Я тихо глаза закрою
И к Солнцу сама улечу.

* * *
Подо мной –
              глубина,
я – порыв,
я – волна,

Я пронзаю
берег уснувший.
Плещет солью
в висок
                        на ленивый песок,
На твердыню незыблемой суши.

Изумрудна, как лист,
                я – как нежный нарцисс,
Мчусь под небом я и над землею.
И, рожденье забыв,
                        не узнаю я смерть,
Я всегда буду только собою.

* * *
На зеленых деревьях,
окутанных тайной,
можно прочесть: «Я – вечен»
И радость почувствовать тут же.

В лесу стоит дерево,
                       на нем – гнездо,
А в гнезде – свеча…
Кто-то поверил и пошел наугад,
Колчан снимая с плеча.

Ветви хлестали его по лицу,
Нервно сбивался шаг:
Не потерять бы тот дивный свет,
Что прорезает мрак.

Он прибежал на дрожащий огонь,
И, озираясь вокруг,
Бесстрашно незнаных
                             врагов поджидал,
С надеждой, что явится друг.

А в тишине лишь мерцала свеча,
В ночь посылая тепло,
И на самом конце ее язычка
Добро танцевало со злом…

Веками стояла в гнезде свеча,
Но именно в этот миг
Ветер ночной меж листьев подул,
И огонь, заметавшись, поник.

И добро, соскользнув,
                           тихо взмыло вверх,
К звезде, что спит в облаках.
А зло по стволу покатилось вниз
И превратилось в прах.

Ветер развеял его по земле
И взвился потом до небес,
А путник, зябко кутаясь в плащ,
равнодушно ушел в лес.

И стоит с тех пор в том гнезде свеча,
И скитается путник во тьме,
А добро сияет звездой в небесах,
А зло прорастает в земле.

И никто не знает, как найти туда путь,
И как оживить свечу:
Путник надежду свою потерял,
А другие никак не найдут.

Но пока еще будет светить звезда
И стоять еще будет лес,
Слабая искра таится в свече,
Ожидая добро с небес…

В лесу стоит дерево, на нем – гнездо,
А в гнезде – свеча…
Кто-то поверил и пошел наугад,
Колчан снимая с плеча…

* * *
Я – тот чистый родник, который привык
Дарить берегам небеса.
Я – то солнце во тьме, в пустой тишине,
Что невидящим дарит глаза.

Я – дыханье детей, спящих в саду,
И вдыхающих запахи роз.
Я – тот луч на заре, что, скользнув по пруду,
Заискрился у чьих-то волос.

Я – тот путь, что слеза на щеке провела,
Что вся в краске густой боевой.
Я, как ветер из грез, утешенье принес,
И сейчас, может, рядом с тобой…

* * *
Топор и меч – на них следы войны,
Искристые, холодные, как звезды,
И по клинку ползет огонь волны,
Замерзшей на темнеющем морозе.

Крик боли по земле, как острый нож:
Не брат, не друг, а лишь одно виденье…
В ночи – костров слабеющая дрожь,
И по ветру трепещутся знаменья…

Забыть про все, приветствуя весну,
И, согревая в ней свои босые ноги,
Топор и меч пустить скорей ко дну,
Смывая с лезвий каменные слезы.

* * *
Небесная гладь так похожа на моря залив,
Что хочеться ввысь улететь и уже не вернуться…
И, скучную гавань свою навсегда позабыв,
Летучим Голландцем в бездонную синь окунуться.

И море спокойное тихими струнами волн
Заглушит тоску и мелодию новую свяжет,
И вложит ее в огрубевшую ткань парусов,
И путь на дорогу из солнечных бликов покажет.

* * *
Я вижу сны из каменного грота,
Из зарева сияющего дня.
Я вижу сны. Они ко мне приходят,
Когда надежды нету у меня.

Когда закатный луч ее последний
За кромку моря, вспыхнув, повернет,
Я вижу, как сапфиры в море дремлют,
И в море зарождается восход.

И даль ко мне несется через волны,
Светясь сквозь них незримою волной,
И месяц, светлой чистой влаги полный,
Незримо сон оберегает мой.

* * *
Мистерия солнца
Утешит меня.
Лекарством поднимется в сердце,
Согреет душу…

А я и не знала, что море люблю,
Но так же – и сушу.
И в море любви я иду,
Свет в себе сохраня.

Пронизаны светом
И дышат деревья и камни,
И небо склонилось –
Как будто в объятьях они.

И я прохожу
Сквозь зеленые
с золотом ставни.
И синее море
Мистерию солнца
Хранит.

* * *
Вот – ты, а вот – все остальное,
И между этим – нет границы.
В тебе я вижу мир. И из земного
В небесное вокруг тебя летают птицы
Как корабли. И между нами нити,
Как звездные дороги, протянулись,
Они, как свет, невидимы; в развитьи
Мы кружимся, как звенья, что вернулись
На свое место в сложном механизме.
Вдыхает все пространство – дышишь ты.
Твой каждый вдох – принятие новой жизни,
Зеленый мир рождается в груди.
И вне тебя. И я в нем воспаряю
К лучам, восторгом льющимся из глаз.
Вот – ты. Тебя коснусь я и узнаю,
Что дрогнет мир от ласки в тот же час.

* * *
Моя душа, провеянная ветром –
Это не я, не ты, мой повелитель.
Она выходит в путь вдвоём с рассветом,
И я не знаю, где её обитель.

Она выходит, может быть, нагая,
А может, вся в лучах – не разгляжу я.
Мне слышится, зовёт она: ну, где ты?
И, вроде бы, потом её ищу я.

Она себя рисует, где успела,
И прочь уходит вдруг, не расписавшись.
Мелькают предо мной её портреты,
На каждом подпись: неизвестный мастер.

Я вижу в них черты, с твоими схожи,
И иногда, наверное, с моими.
Но что она – не мы, я знаю всё же,
И у неё видать другое имя.

И, кажется, порою удаётся
Мне уловить звенящее звучанье
Моей души, провеянной ветрами,
Застывшей в созерцании молчанья.

* * *
Дева вошла осторожно
И поманила рукой.
Сделала всё невозможным,
Сплавила свет и покой.

Дева, укутавшись в тени
Бархатный и тёплый цвет,
Остановила вдруг время,
Будто давно его нет.

Дева, как ночь, раздарила,
Нам поцелуи свои.
Что это, спросим мы, было?
Прикосновенье любви?

Дева уйдёт, на прощанье
Небу помашет рукой,
И между небом и нами
Выпадут свет и покой.

* * *
Вижу сказок дорогу,
Всходящую с берега к звёздам.
В Валиноре все спят,
Горизонт, как лучина, погас.

И вздыхает, и шепчет о чём-то
Огромное море.
Лунный свет превращает его
В незастывший топаз.

Силуэты дворцов, резных башен
Могли разглядеть мы
До заката, но путь
К ним не знали тогда, а теперь

В Валиноре все спят,
И сияет в мерцающей бездне
Орион, покровитель
Летящих во мраке земель.

Я ловлю отражение бабочки,
Что колышется в сонной воде,
И мне вновь почему-то кажется:
Ты и здесь, и почти нигде.

Муравей усами притронулся
К терпкой глади, и выронил звук,
И неслышное эхо доносится
До бродящих задумчиво тут.

А улиткино удивление
Так прозрачно, – смотри на свет…
И опять подошло прозрение:
Ты и здесь, и тебя здесь нет.

* * *
Закатилось солнце за край крыши.
Ты меня не слышишь. Я не слышу
Как ты дышишь. Сонное дыханье
Схоже с осчастливленным молчаньем.

Закатилось солнце за край дома,
За лучи как за руки ведомо
Звёздами и месяцем впридачу
В хороводе. Всё в порядке, значит.

Значит, всходят в небесах посевы…
Скорпион спит на руках у Девы.
Как две капли схожие дыханья –
На двоих счастливое молчанье.

* * *
Зачарую словом я ночь,
Украду её до утра.
С облаков соцветия звёзд
Опускают в окна ветра…

Даже самый маленький свет
Засияет ярче, когда
С нежностью обнимет его,
Как дитя своё, темнота.

Пусть придут тепло и уют
К тем, кто прозябает в нужде.
За негласную доброту,
Ночь, я благодарна тебе.

* * *
Мне нравятся прозрачность леденцов
И искорки. Всё это – несъедобно 🙂
Твоя пушистость странная, как домик
Во мху кирпичном. Старенький засов

Довольно прост. На воздух декупажем
Ложится отпечаток старины.
Но всё ж мы помним, где мы родились.
Боке фигурки клеит над пейзажем.

Травинчасто-бумажный сувенир
И ракушки шершавость на ладони
Напомнят сон, и полусонный мир
Прозрачно дрогнет бусиной в бутоне.

* * *
Цвет потихоньку выцветает,
Обугленность край украшает,
Потёртости узор сквозной –
Как иней древний, неземной…

Всё потеряется в цветеньи,
Во мхах и тихом опустеньи,
Где свечи долго не горят,
А соловей чему-то рад.

Кого-то это пусть тревожит,
И кто-то пусть на 0 помножит,
И карусель изобретёт,
Чтобы отправиться в полёт.

А кто-то, путником в себе,
Поставит вехами в судьбе
Строки изломанную грань,
Сухую на окне герань…

Ведь ветхий манускрипт ценней,
Чем белый лист, для новых дней.

* * *
Пароход плывёт по граням моря,
И, минуя в спешке города,
Падает в трубу его сквозь дрёму
Дикая проворная звезда.

Пыль съезжает по воздушным горкам,
Катится, под солнцем веселясь
В городском уюте, а на волны
Светом песня ночи разлилась.

Не зимой, не осенью, не летом,
Но под небом тёмно-голубым
Пароход идёт по морю где-то,
Из трубы пуская звёздный дым.

* * *
Может улитка и правда – Вселенная, я –
Только сверчок на пути ее воспоминанья.
Капля в пути прилагает не много стараний,
На ухо тихо мурлычет водой тишина.

Кстати. Ещё мы увидим малиновый дом,
И никогда не устанем пить сока прозрачность.
Мы разузнаем про то, что зовут простым счастьем.
Вовсе не нужно сверяться с большим словарём,

Если слова от земли – на коре и в листах,
Азбука неба – в воде: рябь – опять отраженье…
Пишет улитка на камне своё сочиненье,
Ей отвечает Вселенная дружеским: ах!

* * *
Вечер с тёплым привкусом корицы,
В ложке тает чайная луна…
Тем, кому привычно не до сна,
Тем, кто дремлет, надлежит присниться.

Значит, путешествовать меж грёз,
Или повстречать одну случайно.
И тебя в свою я приглашаю.
Заходи, надолго и всерьёз.

Угощу тебя янтарным летом,
Выйдем вместе с ночью на балкон…
А потом уйдешь ты незаметно,
Тихо, как уходит светлый сон…

* * *
Чудак-человек открыл свой зонт,
Хотя не было дождя.
Чудак-человек сказал: горизонт
Открыт, и нам – туда.

И, зонт поднимая над головой,
Он плащ свой распахнул,
И ветер поймал с северных гор.
И ветер сильнее подул.

Не знаю, как долго летели они,
Но только и я потом
За ними вослед, подальше от бед,
Пустилась с открытым зонтом.

Смотри: голубеет вдали горизонт,
И там доживают свой век
Зонтик и плащ, да ветер ручной,
Я и Чудак-человек.

* * *
Деревья растут из воды. А казалось не так.
А раньше – казалось. И эхо вокруг раздавалось.
И что-то неясное только ещё начиналось,
Застенчиво и невзначай подавая мне знак.

И после последнего, с юных времён, перехода на “Вы”,
Нанизано столько колец на стволов сердцевины…
Вселенная ширится до золотой середины,
На пристань веков вынося пряди мокрой травы.

Поверх изумления к небу приподнятых лиц
Ночь с солнцем меняются – дарят друг дружке короны.
Деревья растут из воды, а слова – из страниц,
И звёзды качаются тихо в бесчисленных кронах.